Евангельские чтения:
Ин. 17:1-13

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодня, дорогие братья и сёстры, день памяти святых отцов Первого Вселенского собора.

Я обращаю ваше внимание вот на какое обстоятельство: нередко для современного человека разговор о подвиге этих людей, которые жили в очень далёкие годы, участвовали в некоем собрании, где что-то отстаивали и были при этом весьма принципиальны, даже непримиримы, – вызывает много вопросов. Что за святые отцы? Что за собор? Зачем такая строгость взглядов? Может быть, стоило проявить снисхождение, большую либеральность? Почему их позиция не предполагала сговорчивости? В связи с чем?

Дело в том, что речь идёт о чистоте веры. Бывают, знаете ли, люди, которые не очень аккуратны – для них непринципиальна чистота одежды. Но всё-таки для многих людей чистая одежда, её свежесть – это важно. Кто-то может надеть и грязную, даже дурно пахнущую одежду, а для кого-то это совершенно невозможно. Причём бывают моменты, когда даже те, кто обычно не очень аккуратно одевается, тем не менее наряжаются – на какое-то торжество, праздник, юбилей… Можно, конечно, очень сильно опуститься в своей жизни и на грязь внимания не обращать, но это если личность уже деградировала… Либо речь идёт об особенном подвиге, примеры которого тоже известны в истории Церкви, но – это уже совершенно другая история.

Так вот, речь идёт о чистоте веры. И в этом вопросе едины и отцы Первого Вселенского собора, и последующих соборов, которые в Церкви являются гарантом, эталоном того, что перед нами неискажённое, подлинное православное учение. Это та высота, которую ни в коем случае принижать нельзя. И вот этот тон, заданный духовным камертоном, этими святыми – он звучит до сегодняшнего дня в неизменной чистоте, в гармонии красоты и истинного звука. Духовного звука. Мы у многих отцов Церкви читаем поучения о том, что нельзя размывать границы. Конечно, никто из нас не соответствует высоте духовной жизни. Но вот правила, которые определяют чистоту веры и границы наших духовных взглядов, они чётко определены Богом через людей, которые были заточены под то, чтобы сформулировать эти понятия, чтобы дать человеку эталон того, без чего определить, где правда, а где ложь, невозможно.

Вы знаете, нередко в нашей современной жизни люди, незнакомые с учением Церкви, берутся о нем рассуждать. Я вчера закончил здесь за полночь разговор с одним человеком, как раз-таки о вере. Сам он не православный, хотя интересуется православием, но даже о той вере, в которой он воспитан (он мусульманин), у него туманные представления. Он хороший человек. Но о вере представления у него, так сказать, приблизительные. И вот мы вчера разговорились. В день отцов Первого Вселенского собора – как раз о христианской православной вере был разговор. Сегодня ведь не только перед ним, а перед многими людьми стоят важные вопросы: где же правда? Насколько можно вот этому или тому источнику доверять? Можно ли напиться воды оттуда или лучше вот отсюда? Или же, если там и там про Бога, если здесь и там о Христе – то, в общем-то, может быть, какая разница? А Вы знаете, разница большая.

Вот если представить себе человека – допустим, хирурга, который только на малую толику отклоняется скальпелем от нужного места, он же может убить больного. Зарезать может. Не специально, а просто нарушая правила, которые долго изучал в медицинском институте.

Если нарушается правило банковским работником, он может получить большую недостачу, огромную недостачу за день.

Если конструктор, архитектор, строитель нарушает, например, пропорции здания – чуть-чуть, самую малость – идёт слишком большая нагрузка на одно место, и падает здание, и погибают люди. Мы же такие случаи с вами знаем.

Нарушает на маленькую толику режим машинист в метро – и люди погибают. Так же и пилот, командир корабля – только чуть-чуть нарушит правила, и это может принести смерть многим людям. И вот – трагедия в стране. Разговоры. Слухи. Домыслы. Страхи. А всего-навсего пилот чуть-чуть отклонился от маршрута…

Ну а в вопросах веры речь идёт о большем. Потому что всё, что мы рассматривали с вами сейчас, касается внешней жизни, временной. А здесь речь идет о внутренней жизни, о жизни вечной. И в этом случае самая малая толика отступления от правды, от истины чревата потерей связи с Богом, отклонением от верного духовного курса и гибелью души. Это очень серьёзно!

Мы нередко сегодня размываем границы нашей веры. Мы, зачитываясь разной христианской литературой, бываем настолько беспечны, что готовы поверить любому красиво сказанному слову. Любому высказыванию, любой формулировке. Не изучая основ православной христианской веры, мы часто попадаемся на духовные крючки.

Знаете, я по служению своему общаюсь с самыми разными людьми. С представителями разных религий. У меня есть добрые знакомые католики, протестанты, мусульмане, иудеи. Есть те, с кем я в очень хороших отношениях. Но это наше личное взаимодействие. А в вопросах веры я консервативен. Не потому, что я, как говорится, зациклился на какой-то позиции, которую считаю невозможной для перемен. Нет-нет. Я просто, изучая труды отцов Церкви, искренне боюсь отклониться от того, что является чистотой веры. А если иногда случается в моей жизни то, что я нарушаю – я в этом каюсь. Вот почему, например, мы не можем объединиться с католиками? Кто-то сегодня об этом просто вопиет. Ну как же так?! Ведь это же две части одной Церкви?! Да, мы готовы с ними объединиться. Готовы. Но при одном условии: чтобы от тех искажений истины, которые были внесены католиками в учение Господа нашего Иисуса Христа, эти люди готовы были отказаться. Это правда. Потому что есть страшные отклонения от истинной веры, которые свойственны нашим собратьям.

Более того, если мы почитаем труды отцов Церкви, о чем они пишут? О том, что постепенно Католическая Церковь впадает во все бо́льшие заблуждения и сохраняет только внешнюю оболочку того, что именуется христианством, будучи при этом искаженным до страшного падения.

Но, конечно, нужно быть не голословным.

Одним из догматов в Католической Церкви является догмат об особом положении католического первосвященика – епископа, папы. Этот догмат ставит папу в особое положение – католики именуют это «наместничеством Бога на земле». И в определённое время служения всякое слово папы, сказанное им с кафедры как таким «наместником», считается безусловной истиной. И вот что печально – в течение истории многие люди, занимая это высокое место и притом будучи грешными, заблуждаясь, принимали такие решения, которые противоречат тем устоям христианской жизни, которые сформулировали святые отцы на Вселенских соборах. И что делать, когда такие решения уже приняты? Попытки выйти из этого положения у наших собратьев принимали порой в истории страшные, иногда даже очень жестокие, кровавые последствия.

А чего стоит уверенность в возможности купить прощение за грехи, буквально заплатить за них деньги? Я порекомендую тем из вас, которые не читали, познакомиться с работой известного богослова, прославленного в Церкви священномученика Иллариона, епископа Верейского, который в бытность свою ректором Московской духовной академии написал работу о покаянии в православии и католицизме. Когда я читал её, я был просто потрясён! Потрясён страшными искажениями в католичестве той истины, которую отстаивали отцы Вселенских соборов, за которую полагали жизнь!

В исследовании сщмч. Иллариона подробно рассказывается о том, как покупается прощение грехов и сколько это стоит – за то или иное прегрешение. Причём, знаете, всё высчитано – если здесь есть люди, работающие в сфере цифр или в банковской сфере, то они меня поймут. Это, если перевести на русские деньги, может быть столько-то миллионов, столько-то тысяч, столько-то рублей, столько-то копеек – смотря какой грех. Вы знаете, когда читаешь этот прейскурант, там на выбор возможности: можно поклоны класть, читать молитвы, а можно прощение купить.

Или ещё. У святых, которые прославились в Церкви подвигом своей жизни, много заслуг. Куда столько? Ну, допустим, святитель Николай. Ну вот зачем ему столько подвигов? Значит, их можно у него позаимствовать и кому-то передать. За деньги, конечно.

И это ведь не смешно, когда происходит такая подмена. Потому что люди полагают, что это норма.

Или – непорочное зачатие Девы Марии. То есть получается, что Она не человек, а богиня. И тогда совершенно меняется понимание того, что перед нами Та из рода людского, Которая достигла высоты подвигом Своей жизни. А если Она безгрешна, то меняется всё богословие нашего с вами спасения.

А можно коснуться также жизни других наших собратьев – протестантов. Там рассуждения о святости имеют перед собой очень определённую перспективу: уверовал – уже свят. И можно тогда борьбу со страстями не вести. Зато можно позаботиться о внешней жизни: вот почему братья-протестанты так усердно занимаются бизнесом. Потому что у них считается: если ты успешен в бизнесе, то Бог тебя любит. Я читал рассуждения об этом известных христианских богословов. С Богом договорился, Царство Небесное у тебя уже в кармане, ты уверовал, ты уже свят – можно заняться земными делами.

Вы знаете, когда мы не интересуемся основами нашей веры, мы очень сильно рискуем.

«Скажи мне, какова твоя Церковь – я скажу, какие твои святые. Скажи мне, какие твои святые – я скажу, какая твоя Церковь». Мы просматриваем жизнь известнейших святых католической церкви: Франциска Ассизского, Терезы Авильской, Екатерины Сиенской, Терезы из Лизьё, Игнатия де Лойола. О них очень хорошо пишет святитель Игнатий Брянчанинов, прекрасно знавший труды отцов Церкви и наизусть цитировавший постановления Вселенских соборов. Что же он пишет? «Не играйте своим спасением, а лучше хорошенько займитесь изучением основ веры. Потому что, рассуждая о прельщении, – а именно в этом состоянии находятся христиане иных конфессий, – вы должны понимать, что можете заразиться от них ложным учением».

Заметьте, этих людей, которых Католическая Церковь считает высочайшими примерами для подражания, наши русские святые называют сумасшедшими. Почему? Почему такое жёсткое определение? Потому что повреждается ум человека. Потому что сердце человека наполняется иными представлениями о правде. И потом это становится нормой жизни, и люди начинают подражать в этом безумии тем, которые достигли ложной «святости». Мы рассуждаем с Вами о понятиях очень серьёзных. Не интересуясь основами веры, не открывая эти рассуждения о её чистоте, мы рискуем поверить тому, что красиво сформулировано и наглядно представлено, но неистинно.

Как-то мне студенты в семинарии принесли работу одного архимандрита. И спросили: что это такое? Мы почитали с ними вместе и разобрали эту работу, подняв постановления Вселенских соборов. И наглядно определили – есть искажение… Почтенный пастырь смущает своих собратьев и тех, кто вокруг него, неправославными рассуждениями.

Вы знаете, как важно в нашей жизни быть аккуратными. Грешников мы оправдываем, но грех осуждаем. И у нас в Церкви есть люди, которые заблуждаются. Порой искренне, а порой – специально входя в лоно Церкви, чтобы разрушать её изнутри. Раскачивать корабль. Но вот что удивительно! В каждую эпоху посылаются в Церковь люди, которые дают нам возможность открывать для себя то, что было сформулировано святыми отцами, отдававшими свои жизни за чистоту веры, не желавшими отклониться ни на йоту, ни на малый градус от полноты истины, которая сохранилась неизменной только в православии. Это не то, что мы приобрели и считаем правильным, потому что нам так хочется. Есть такая хорошая пословица о кулике, который хвалит своё болото. Нет-нет, просто Бог пришёл и дал вот так. И вот получилось, что мы это сохранили. Мы нарушаем, по греховности своей, но всё же сохранили. А вот они нарушают и не сохранили, к сожалению.

Если мы рассуждаем о людях – там много хороших людей. Замечательных людей – и католиков, и протестантов, но доктрина, учение – они отнюдь не замечательны, глубоко поражены серьёзными отклонениями с внесением земного, недуховного, не Божьего. То есть – бесовского. О чем рассуждают и отцы ранней Церкви – почитайте труды святителей Иоанна Златоуста, Григория Богослова, также прошу уделить внимание трудам преподобного Иоанна Дамаскина, святителя Григория Нисского. А из наших, русских – почитайте святителя Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, Иоанна Кронштадтского и оптинских старцев.

Я называю не всех, но именно тех, труды которых являют глубокое изучение их авторами этих страшных искажений христианской веры. Как важно здесь быть внимательным к тому делу спасения души, которое определяется нашей готовностью доверия к Божьей правде, хранимой, сберегаемой и передаваемой милостью Божьей через то глубокое и высокое православие, которое будет неизменным до конца. Ведь стараемся мы сегодня познавать истину или не стараемся – она остаётся неизменной всегда.

Поэтому так важно – особенно в дни памяти тех святых, которые сформулировали эти понятия, находясь в Боговдохновенном состоянии, имея подготовленность и учёность, – открывать их труды, чтобы не быть обманутыми и иметь для себя представление о правде не в искажённом виде. Аминь.

Протоиерей Андрей Алексеев