Дневник духовника олимпийских спортсменов России. День двенадцатый. 20 февраля 2018 года

Вторник первой недели поста. Какое яркое, залитое солнцем утро! Мы едем с Владом в машине в деревню, и он делится со мною новостями. Несколько дней назад он меня познакомил с одним известным журналистом, человеком интересным, образованным и начитанным. Пожимая мне руку, тот в самом начале нашего разговора назвал себя атеистом, но вместе с тем по роду своей службы имел желание взять у меня интервью. Я почувствовал, что интерес у него поверхностный, неглубокий – так, по ходу: есть тот, есть этот, а ещё вон тот – пусть будет и он. То есть я. Я понимаю, он человек занятой и собирает гербарий из разных растений, которые находятся на этой поляне. Вот он и подошёл ко мне с желанием пополнить свою спортивно-информационную коллекцию. Времени у нас обоих было немного, всё происходило на соревнованиях по кёрлингу. Мы нашли какой-то закуток, в котором оказалось два стула, присели. У моего собеседника были заготовлены стандартные вопросы – он сам их так и назвал. Не знаю почему, но на самый первый вопрос, уже не помню какой, я ответил в стихах. Мой собеседник спросил, чьи это стихи, кто автор. Пришлось признаться, и после этого произошло неожиданное: он вдруг резко поднялся – видно было, что в его голове шла какая-то работа, и выражение лица не справлялось с потоком мыслей. Наконец, он виновато улыбнулся и сказал, что сегодня интервью у меня брать не будет, так как хотел бы поискать для этого другой повод. Как я понял, альбом для такого растения, как я, нужен был другой, находящийся на какой-то там полке его шкафа, а времени для того, чтобы взять стремянку, у него сейчас не было. По пути обратно к трибунам мы немного пообщались, поговорили о жизни, о вере – ненавязчиво, не наскоком, но, вы знаете, серьёзно. Вообще, он, чувствуется, сам очень серьёзный, хороший человек, но вот атеистом я его назвать не решусь, и вот почему. Интервью у меня он всё-таки взял – после хоккейного полуфинала, где наши девушки обыграли сборную Швейцарии со счётом 6:2. Он был настолько этим удивлён, а поскольку Влад, общаясь с ним, рассказывал о нашем взаимодействии с хоккеистками, то он, видимо, стал о чём-то догадываться и, когда представилась возможность, буквально прыгнул в машину на сидение возле меня, вытащил диктофон и с большим вниманием и загадочным уважением стал задавать мне вопросы. Это интервью уже вышло, посмотреть его можно, кликнув по этой ссылке. Хотя те, кто читают этот дневник регулярно, уже и так в курсе того, что происходило перед матчем.

Ну, с этим понятно. А вот вторая новость этого утра была следующей:

– Вы знаете, батюшка, забыл Вам сказать, – эмоционально преподнёс Влад, – этот корреспондент тут мне звонит на днях и прямо кричит в трубку: «Я тебя прошу, пожалуйста, попроси отца Андрея помолиться о наших лыжниках! Сейчас идёт последний этап соревнования в эстафетах, и наш Денис Спицов, завершающий её, может принести всем нам высокую награду!».

Вот вам и атеист…

КПП, деревня, переход в корпус – надо же, никого не встретил. Такого ещё не бывало, не может быть! И точно: идёт Семён Елистратов, в самом начале игр завоевавший серебро на шорт-треке. Мы поздоровались, и каждый пошел в свою сторону, поскольку оба торопились, но потом я обернулся и окликнул его:

– Семён, слушай, ты один из тех немногих, кто так и не дошёл до часовни. Придёшь?
– Да, приду. Обязательно.

Лифт, дверь штаба. Открываю – вот это да, девчонки меня уже ждут! Сколько их здесь? Много. Мы заходим в часовню, зажигаем свечи, я что-то говорю о вчерашнем хоккейном матче, хвалю их, подбадриваю. Они расстроены, но не очень: главная игра для них ещё впереди – завтрашний матч за третье место со сборной Финляндии. Каким он будет?

– Батюшка, наш тренер, Алексей Владимирович, хочет Вас пригласить перед игрой в нашу раздевалку, как и в прошлый раз. Придёте?
– Конечно, приду, но нам бы как-то с ним об этом поговорить не только через вас, а лично. Знаете, это важно. Поверьте, важно и для меня, ну и для него тоже. Может, созвониться или встретиться?
– Мы передадим.

Ещё несколько фраз – и хоккейная тема закончена.

– А знаете, девчонки, почему в древних храмах перед входом изображался Ангел с огненным мечом? Почему? Он приглашал тех, кто входит в храм, в это священное пространство, в Божий дом, оставлять за его пределами мысли о земном, чтобы размышлять о вечном, погружаться во внутреннее и подниматься к горнему.

Девушки внимательно слушали. Я некоторое время развивал эту тему, а потом спросил у каждой, что для них – вчерашняя служба, ежедневные молебны, наши встречи и вообще наличие часовни. Знаете, какие это были ответы? Очень простые, искренние, где-то совсем детские, но такие замечательные. В них, как в зеркале, отражалась сердечная глубина веры русского человека, который знает Бога, хотя, конечно, нередко и забывает о Нём. Но всё-таки он Его чувствует, и стоит только с помощью Господа постучать в эти сердца, совсем немного подуть на этот духовный очаг, и вот уже весёлые огоньки устремляются вверх, вот уже и тепло, а иногда даже и горячо. Вот так…

Во время молебна я попросил девушек помочь мне прочитать записки. Я поминал вслух только их сборную, а они – всех остальных, как живущих здесь, в нижней деревне, так и тех, кто проживает в Пхёнчхане. А сделал я это для того, чтобы они почувствовали себя одной большой командой – это ведь тоже так, это ведь правда…

После молебна я отправился на фигурное катание: Катюша Боброва очень просила. Они с Димой стали пятыми, а я ловил себя на мысли, что мог бы и не поехать – ведь было, чем заняться. Но как не поддержать, не побыть рядом, не помолиться? Тем более, когда человек не только просит, но и сам стучит в дверь храма, и других направляет, и так глубоко и искренне рассуждает о вере… Вот вам и катехизация, вот вам и внештатный миссионер…

Кто-то, возможно, скажет: «Ну, пятое место, что это такое? Где же медали?». Знаете, я не судья, конечно, но выступали они великолепно и какое-то время были на первом месте. А вот что касается медалей, на этой Олимпиаде, знаете, много разного происходит… волна всё-таки… О чём я? Да просто море близко. А там бывают такие волны…

И к слову о карте. Я ведь не забыл о великопостном маршруте, и ещё во время утреннего вояжа к деревне, а потом из деревни на соревнования фигуристов, а потом там, на трибуне, пока была возможность (не по сторонам же смотреть), я, как и накануне, старался погружаться в богослужебный текст, имея желание не останавливаться и приобщиться ко всему чинопоследованию, разве что немного сократив чтение Псалтири. Сократив, но не отложив. В ситуации, когда имеешь разные послушания и не получается прочесть, совершить всё положенное на этот день молитвенное правило, по слову святителя Филарета Московского следует посмотреть с рассуждением, где и что можно сократить. Сократить, но не оставить.

О чём это я? Ах да, о карте. Псалом 120: «Помощь моя от Господа, сотворшаго небо и землю». А потом дальше по службе вторника: «И яде Иаков, и насытися, и отвержеся возлюбленный: … утолсте, расшире и остави Бога, сотворшаго его, и отступи от Бога своего. И виде Господь и возревнова… и рече: отвращу лице Мое от них [сынов и дщерей] и покажу, что будет им напоследок». И ещё: «Видите, видите, яко Аз есмь и несть бог разве Мене».

Знаете, это вот то, что на сердце ложится, с чем соприкасаешься и чем наполняешься, читая про себя или вслух кому-то из приходящих гостей. Например, сегодня, в машине Владу во время движения.

Когда я после фигурного катания вошёл в деревню, то едва не столкнулся с Алексеем Владимировичем Чистяковым, тренером нашей женской хоккейной сборной. Он был не один, его сопровождали спортсменки-хоккеистки.

– А вот и Вы, легки на помине! Богатым будете, – воскликнул Алексей Владимирович.

«Как раз о духовном богатстве мы с Владом сейчас и рассуждали», – подумалось мне. Да уж…

– Так вот – продолжал Алексей Владимирович, – очень прошу Вас приехать к нам завтра, совершить молебен и поговорить с девочками. Вы сможете? Там ведь ещё попутно будет игра нашей мужской сборной с норвежцами.
– Вы знаете, Алексей Владимирович, я принимаю Ваше приглашение и понимаю, что завтра мне важнее быть именно с девушками, поддержать их...

Мы пожали друг другу руки, я благословил тренера и его спутниц и поторопился в часовню. А перед лифтом увидел Светлану Львовну Алексееву – тренера нашей пары фигуристов Тиффани Загорски и Джонатана Гурейро.

– Так мы с Вами однофамильцы! – улыбнулась маститая тренер, а её помощница Леночка закивала головой.

Я пригласил их зайти со мною в часовню. У них было хорошее настроение – такое же светлое, как этот день. Мы стали общаться, и они выказали недежурную готовность по возвращении домой приехать к нам на Подворье, а Светлана Львовна по личной инициативе попросила один из наших буклетов. На его страницах запечатлён пятилетний самоотверженный труд многих людей, старания которых Господь благословил и преумножил. Признаюсь честно, я до сих пор не могу всего этого вместить, но Господа благодарю за то чудо, в котором живу.

Когда мои гости ушли, унося с собой аромат хороших французских духов и радостного настроения, я продолжил чтение, вместе с тем ожидая ещё одного человека – фигуристку Марию Сотскову. У этого ожидания есть своя предыстория: в эти дни пишет мне наша прихожанка, Ирина Посмакова, и передаёт просьбу от её знакомой поддержать эту юную 17-летнюю девушку, пообщаться с ней. Более того, вчера Ирина интересовалась, во сколько я могу с Машей встретиться, и я написал, что в 16:00. Именно к этому времени я закончил чтение, а дальше по расписанию в 17:00 должно было быть Великое повечерие. И тут в дверь постучали.

– Машенька, заходи, – сказал я, обращаясь к девушке.

Когда она вошла, я вспомнил, что уже её видел: мы с ней успели познакомиться вчера, когда она шла в столовую, а я в часовню. В этот день она прилетела из Японии, где тренировалась перед Олимпиадой. Мы разговорились, коснулись некоторых тем
– спортивных и не только. 17 лет – замечательный возраст, столько всего впереди! Потом я отслужил молебен, потом мы ещё поговорили. До начала служения повечерия оставались считанные минуты.

Я проводил Марию и облачился, зажёг свечи, погасил свет, подготовил чинопоследование. У девочек-хоккеисток в это время шла тренировка, врачам тоже добавили работы последние известные события… Кто-то был на соревнованиях, кто-то ещё не созрел для такой службы, так что сегодня я был в часовне один. И вот что произошло во время чтения канона – заметьте, именно во время чтения Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского. Признаюсь, что я не прислушиваюсь специально к тому, что происходит вокруг, а после первой Литургии здесь, в часовне, вообще стараюсь об этом не думать. Но такого за все дни служения не было ещё ни разу. Я не знаю, кто зашёл в это время в штаб, принеся с собою не просто оживление, но громкий смех. И вот на что я обратил внимание: всякий раз, когда я произносил «Помилуй мя, Боже, помилуй мя» во время покаянного чтения, хохот усиливался, и продолжалось всё это вплоть до окончания восьмой песни. На девятой всё стало стихать, а потом этот некто ушёл и всё успокоилось, и в конце концов стало совсем тихо, как чаще всего и бывает у нас в штабе. После окончания службы я не стал интересоваться, кто заходил. Вопрос «с кем заходил», тоже не стоял: оно ведь понятно... Помню, у меня в детстве и юности бывали такие случаи, когда я ещё не был знаком с правилами духовной безопасности, не учился осекать себя, был совсем невнимателен к помыслам: тут как пойдёт неуместный смех… Теперь же, когда мне известна его духовная природа, я к этому иначе отношусь. Но тогда я тоже этим грешил, потому что не знал тактики и стратегии ведения внутреннего духовного боя. Вот таким оно получилось, сегодняшнее чтение Великого покаянного канона…

А потом я пошёл проведать наших врачей и вновь, как и вчера, возле лифта встретил Василия Николаевича Гудина, тренера Анастасии Брызгаловой и Александра Крушельницкого. Сегодня он был уже в другом настроении. Мы ведь понимаем, что происходит, и хорошо, что понимаем не только мы... А за ребят, за Сашу и Настю, я молюсь. Василий Николаевич пообещал, что они непременно ещё зайдут вместе.

Завершив всё необходимое в часовне, я отправился в гостиницу, у входа в которую поприветствовал Владимира Борисовича Сенглеева, генерального директора Олимпийского комитета России, который, к моей большой радости, сообщил мне, что 23 февраля на Олимпиаду прилетит глава нашего Олимпийского комитета Александр Дмитриевич Жуков. Знаете, порой про больших начальников говорят или пишут что-то хорошее, потому что так принято. А я был наслышан об Александре Дмитриевиче от очень близких мне людей ещё задолго до нашего знакомства на Летних Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро. Наслышан о его порядочности, искренности. Это очень достойный человек, христианин, много сделавший и продолжающий делать для решения тех сложных задач, которые сегодня возникают у сборной. И когда на таком ответственном месте не просто большой чиновник, а человек неравнодушный, самоотверженный и умный, а ещё любящий своё дело и хорошо знающий его, то меня как священника вот такое искреннее служение не может не вдохновлять... И воспоминания о тех личных встречах, которые у нас были и в Бразилии, и потом в Москве, в Дьёре, я очень берегу в моём сердце и не стану о них писать. Но для меня как для пастыря Церкви они очень дорогого стоят…

Да, что там у нас с картой? Знаете, так легло на сердце: «Трезвися, бодрствуй, воздохни, прослезися, постом все бремя греха, душе, отвергни, теплым покаянием отбегни огня и плачем страстей плачевную ризу раздери, одежду Божественную приемлющи» (Постная Триодь). И ещё: «Приидите, снидем в клеть душевную, Господеви молитвы воздающе, и вопиюще: Отче наш, Иже на небесех, долги наша ослаби и остави, яко един Благоутробен» (там же).

И вот наконец-таки то, на чём хочется сегодня завершить: «Время благоприятно, день спасения, принесем Богу дары добродетели, в немже отложивше дела тьмы, братие, облицемся в оружие света» (трипеснец Триоди).

 

Настоятель храма,
духовник олимпийских спортсменов России
протоиерей Андрей Алексеев