Проповедь в Неделю 27-ю по Пятидесятнице, 6 декабря 2015 г. (Литургия)

Евангельские чтения:
Лк. 12:16-21
Мф. 11:27-30

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Евангельский отрывок, положенный для сегодняшнего дня, очень короткий, но в этой кратости есть огромный смысл для того человека, который задумывается о вечности. Мы все с вами обладаем неким имуществом и, заглядывая в нашу малую или небольшую, а может, и иную казну, мы рассчитываем на какие-то приобретения. А когда у нас появляется больше средств – тогда меняются ориентиры нашей жизни.

Я вчера общался с одним человеком. Вообще, вчера много людей пришло на исповедь, мы закончили во втором часу, и так было отрадно и радостно – ощущаешь, что пост наступил: обнажается в человеке его гадость, замечает он свою низость и, что самое отрадное, готов бороться со своим несовершенством. Вот это очень вдохновляет. Так вот, общался вчера с одним человеком, и он мне говорит:

– Батюшка, как мне объяснить своей жене? Я ей говорю: «Милая, кризис!» А она: «Хочу купить в итальянском магазине».

«Родная, купи белорусскую вещь» – обращается он к ней с мольбою. А она отправляет его, подобно старухе из сказки Александра Сергеевича Пушкина, к золотой рыбке. Знаете, крепкий мужчина, мог бы ударить. Но нет: христианское сознание не позволяет ему применить то, что он умеет хорошо, и это правильно. Он пришел в храм Божий: «Что сделать, как объяснить? Не хочу поступать по-язычески. Я работаю, зарабатываю копеечку, почему она не понимает?»

Понимание в нашем сердце наступает только тогда, когда мы ищем возможности найти правду. Если мы доверяем себе, мы непременно ошибёмся, потому что границ нашего хотения не существует. Более того, если сделать шаг в эту сторону и распахнуть двери в этом направлении, то поток помыслов смоет из нашего сердца остатки благоразумия. И жажда заполнения пустоты, которая в себе не содержит духовных семян, будет неутолима. Потому что страсть невозможно утолить: с ней можно только бороться. Пути иного нет в Небесное Царствие.

И сегодняшняя притча – рассказ о состоянии человека, который слеп. Бог дал ему зарабатывать. А как сказал премудрый Соломон, «Не всякому человеку Бог дает возможность наслаждаться плодами дел рук своих». Не всякому человеку. А этому – дал. Он много заработал, и те места, где он хранил своё имущество, были довольно крепкие и большие. Но теперь он еще больше получил, и жаждал еще больше. И, будучи прикован этими кандалами к земному, он обращается к себе самому, к душе своей, которая желает другой пищи. А он кормит ее отравой: «Ешь душа, пей душа, веселись. Сломаю эти амбары, эти хранилища, и большие построю!»

Известны в истории случаи, когда очень богатые, несчастные люди, имевшие очень много, перед смертью ели свои деньги, брали какую-то сладость или воду и съедали, только чтобы не отдать. Это правда. Каждый из нас, любой из нас скуп. У всякого живущего в этом мире есть жадность. Не знаю, как у вас: у меня есть. Вопрос в другом: боремся мы с этим или не боремся. Слова, которые натерли уже мозоли в нашей памяти – «Твоё – это только то, что ты отдал» – они правдивы, но эта правда бывает нами не востребована, потому что жалко расставаться. А тут ещё Евангелие… Как быть? Вот вопрос?

Не знаю, как вам, а мне трудно жить по Евангелию. Так сложно! Но что интересно: когда чуть-чуть себя понуждаешь – так становится радостно, и главное, что начинает получаться. И что ещё удивительнее всего, что потом испытываешь вдохновение от этого. Но снова трудно. И открываешь эти притчи, и читаешь эти слова…

Я в прошлое воскресенье прочитал притчу о добром самарянине. А тут такая ситуация была в моей жизни с одним человеком... Я всё думал, как же поступить мне: как тому библейскому священнику, который прошёл мимо, – а точнее, я прошёл мимо, я уже прошёл! Потом я остановился, а потом мне стало стыдно... И я очень не хотел, ужасно не хотел, по-человечески. Но понимал, что так как-то совсем плохо, и что надо стараться поступить как этот самарянин. А потом была радость, но так трудно это было, по добро-самарянски, так не хотелось, ужасно…

А сейчас читаешь притчу и думаешь: «Ну, какие мои богатства? Ну что там? Тем более кризис, совсем мало».

Дело в том, что овладение страстями и постепенное погружение человека в них – это медленная смерть. Привыкая к чему-то, человек погружается в это состояние, пропитывается им и постепенно умирает. Вы знаете, очень тяжело бывает наблюдать за старыми людьми, которые укоренились в каких-то привычках. Вот есть такие люди старые, которые привыкли осуждать всех и вся. Что бы не происходило, каждый день. Есть те, кто привыкает врать. Уже пожилой человек, а врёт.

– Что ж ты врёшь-то, слушай? В глаза врёшь!

Привычка уже за годы сложилась, по накатанной обманывает человек, это ведь болезнь. Это страсть! А другой ворует по накатанной: привык воровать, не может остановиться. И не всякий признаётся. Я вот одну женщину знаю, которая постоянно приходит каяться в воровстве. Она чувствует, что она одержима, она в магазине постоянно ворует. А сколькие воруют и не признаются? И вот приходит внезапно смерть – в этой притче об этом говорится, что ночью сегодня ты уйдешь, – а с чем уйдешь?

Я с кем-то уже делился тем, что меня поразила смерть одного человека, чиновника, нашего бывшего префекта, который подписал нам бумагу о том, что мы можем строить храм здесь. Ему мой друг, священник, подсунул этот документ. Шла Литургия, в субботу это было; он его зазвал к себе и подсунул эту бумагу, и тот её подписал. Если б не подписал – храма нашего не было бы. А храм преподобной Евфросинии Московской в Котловке – это во многом его труды, этого чиновника. При мне он, помню, дарил туда снегоуборочный трактор, помогал с забором, с коммуникациями, с дорогами, с асфальтом…

Много имел, но жил этот богач не только для себя. В день его смерти, две недели назад, «Спартак» играл с «Краснодаром», и он собирался на стадион. Заехал в храм преподобной Евфросинии и четыре часа там провёл, будучи уже префектом другого округа, Центрального, поближе к Кремлю – перспективный был начальник, молодой ещё по политическим меркам. Он исповедовался, причастился и ходил по храму, смотрел, что ещё можно сделать. Хотя уже, казалось, всё там сделано, что надо.

– Подсвечники надо бы получше. Эти хорошие, но они уже не для этого храма, они с таким иконостасом не сочетаются. Пойдем по улице походим, батюшка! Что ещё я могу сделать?

Мне рассказывает настоятель:

– Я лёгкие туфли надел, не переобулся. На улицу вышли – я замёрз ужасно, ноги стынут, а он никак в машину не садится, всё говорит, говорит, говорит: «Как мне здесь хорошо, и уезжать не хочу. Что ещё могу сделать?»

Продрог священник. Чиновник сел в машину и поехал на футбольный матч, а в перерыве умер неожиданно – в день причастия, в день готовности отдавать.

Послушайте, какая смерть! Я вот молюсь о новопреставленном Викторе и вспоминаю, как писал святой Иоанн Златоуст: «Ты всегда найдёшь и в современном мире людей, которые стараются жить по Евангелию. В любом сословии они есть: понаблюдай, посмотри, поучись у них».

Вот такая сегодняшняя Евангельская притча, с эхом в нашу жизнь, с прорывом в эту реальность. Аминь.

Протоиерей Андрей Алексеев